Сборник докладов

на международной студенческой конференции

«Русская Православная церковь и ее представители в

годы Великой Отечественной войны:

в единстве – сила»»

(г. Смоленск, филиал ФГБОУ ВО «НИУ «МЭИ» в

Смоленске, 15 декабря 2022 года)

При поддержке Международного грантового конкурса малых грантов

"Православная инициатива - 2022

Содержание

И. К. Агинский, Н.В. Никитина (ФГБОУ ВО «Смоленский

государственный университет» г. Смоленск) Роль РПЦ в

развитии сферы народного образования в годы Великой

Отечественной войны………………………………………………

Астахов Д. А., Мищенко М.А. (Смоленская Православная

Духовная семинария) Святейший Патриарх Пимен – участник

Великой Отечественной войны ………………………………………..

В.С. Фабрициев, Е.А. Манохин, А.Н. Павлов (ВА ВПВО ВС РФ,

г. Смоленск) Русская Православная Церковь в годы Великой

Отечественной войны ……………………………………………..

Гайдай М. А., Мищенко М.А. (Смоленская Православная

Духовная семинария) Молитвенный подвиг иеромонаха

Варсонофия (Антонова) в Великую Отечественную войну …………

В. В. Жуков, Н.В. Никитина (ФГБОУ ВО «Смоленский

государственный университет», г. Смоленск)

Деятельность РПЦ на территории Смоленской области в

период Великой Отечественной войны: историография и

источники ……………………………………………………………

К.Е. Козлова, М.А. Столяренко, М.Н. Горяева (филиал ФГБОУ

ВО «НИУ «МЭИ» в г. Смоленске)

РПЦ и её представители в годы ВОв: в единстве – сила ……..

Ерёмина М. Д., Мищенко М.А. (Смоленская Православная

Духовная семинария)

Представители РПЦ в годы ВОв: архимандрит Кирилл

(Павлов) ……………………………………………………………..

И.К. Агинский, студ.; рук. Н.В. Никитина, доц., к.и.н.

(ФГБОУ ВО «Смоленский государственный университет» г. Смоленск)

Роль РПЦ в развитии сферы народного образования в годы Великой

Отечественной войны

Аннотация: в статье рассматривается взаимодействие РПЦ Церкви с

представителями советской власти, а также властей на оккупированных

территориях по вопросам образования.

Ключевые слова: РПЦ, советское образование, Великая

Отечественная война.

Положение РПЦ в предвоенное время было настолько тяжёлым, что

казалось, что она вот-вот прекратит своё существование. Летом 1939 г. она

насчитывала только 4 правящих архиерея. Формально незакрытыми на

территории СССР оставалось 8302 храма, из которых 3903 действовало на

Украине и 3617 в РСФСР. Количество реально действовавших церквей

было в 2-3 раза ниже. В начале 1941 года в Смоленске действовал только

один храм – Тихвинская кладбищенская церковь [1]. При этом во

Всесоюзной переписи населения 1937 года 1/3 горожан и 2/3 жителей

сельской местности, что, в общем, составляет 56% населения всего

государства, открыто назвали себя верующими. Гонения на церковь,

начавшиеся ещё с момента установления советской власти, постоянные

репрессии по иным поводам, голод начала 1930-х годов, индустриализация

и коллективизация – всё это настраивало мирное гражданское население

против власти большевиков.

Между тем влияние церкви на советское общество всегда было

значительным: и в первые годы советской власти, и в предвоенное время и

в любой другой период существования СССР. Особенно это отражалось на

школе и на школьниках. Учитель русского языка и литературы Владимир

Дмитриевич Самарин, живший в городе Орле вплоть до немецкой

оккупации, оставил после себя множество воспоминаний. В частности о

влиянии религии на учащихся говорит следующий момент: «Я совершенно

отчётливо помню, как в 1927, 28, 29 годах учащиеся отказывались

заниматься на Рождество и Пасху. Отказ этот не носил формы открытого

бурного выступления. Учащиеся, по взаимной договоренности, не

приходили на уроки. В эти дни в классах сидело по 5-10 человек. Помню

также, как группа учеников из моего 6 класса (это было в 1927 году)

встречала за несколько кварталов до школы «штрейкбрехеров», тех, кто,

несмотря на договоренность, шёл в школу, и заставляла их возвращаться

домой». [2] Отмечаются антисоветские настроения школьников и в более

поздние годы.

Поэтому можно говорить о том, что образование и религия – те

сферы, которые с началом ВОв и оккупации если и претерпевали

изменения, то весьма незначительные. Следует сказать, что в целом

система образования на оккупированных территориях была сохранена, и,

более того, в образовательном процессе использовались учебники,

изданные ещё при советской власти. Одно из существенных различий

заключается в том, что если раньше школа была отделена от церкви

соответствующим Декретом СНК, то теперь преподавание религии

включалось в школьную программу. В ряде школ с начала 1942 года

вводился новый предмет – Закон Божий, к преподаванию которого

привлекались наспех подготовленные для этой цели законоучители.

Однако повсеместного охвата школ этим предметом не произошло, в

основном из-за нехватки соответствующих учителей. Впрочем, в Брянске

уже к концу 1942 года эта проблема была практически полностью решена.

А в школах Смоленска этот предмет был введен лишь в мае 1943 г., хотя

преподавали его священнослужители церквей города. В частности, в

школе № 3, по просьбе ее директора В. Н. Гришина, Закон Божий вел

настоятель Гурьевской церкви Евгений Лызлов. Если верить

оккупационной коллаборационистской прессе, предмет воспринимался

школьниками с большим интересом, а их родители поддерживали

введение Закона Божьего в школьную программу.

Особое отношение, как у германских оккупационных властей

(политического отдела), так и у отделов просвещения, было к истории, как

предмету идеологически нагруженному. Следует также добавить, что

история была ещё и «молодым» предметом, поскольку до 1930-х гг.

история в школе не преподавалась. Хотя ведущее место и отводилось

истории России, учителям предписывалось делать основной акцент на

положительные стороны европейской ориентации России. Например, при

изучении колонизаторской деятельности самодержавия требовалось особо

подчеркивать позитивные итоги переселения немецких крестьян в Россию.

Необходимо было останавливаться на эпохе русского абсолютизма,

истории развития крестьянства, крестьянских реформ. Обязательным

разделом стало изучение истории христианства в России, его

положительного влияния на все стороны политики и быта населения.

Напротив, в ходе уроков, посвященных истории еврейства, от учителей

требовалось не жалеть черной краски, освещая негатив, внесенный

евреями в российскую историю.

Учителю истории вменялось в обязанность разоблачать большевизм и

марксизм «как чуждые и лживые доктрины». Ввиду всего этого к

историкам-предметникам предъявлялись особые требования, им

необходимо было иметь «культурную зрелость и наличие знаний

европейской культуры». С этой целью на различных учительских

комиссиях в повестку дня включались доклады с критикой марксистских

основ истории. Попутно из учебников и программ изымался весь

тенденциозный материал, восхваляющий советский строй. Однако

учителей, полностью удовлетворяющих предъявляемым требованиям,

остро не хватало, поэтому в ряде школ предмет истории вообще не

включался в программу.

Значительное место уделялось воспитательной работе, которая в

основных чертах копировала воспитательную работу, существовавшую

при советской власти, изменения коснулись лишь ее идеологической

направленности. Так, на оккупированной территории Калининской

(Тверской) области обязательными стали регулярные беседы на темы

«Германия – освободительница русской земли от большевистского ига»,

«Чтение биографии Адольфа Гитлера». В одном из планов воспитательной

работы 4-го класса говорилось о необходимости «прививать навыки

духовной культуры: а) повседневно следить и требовать от детей

вежливого отношения к учителям, к родителям, ко всем старшим,

особенно к германскому командованию, германским солдатам; б) научить

молиться Богу путем активного участия на общей линейке утром и после

уроков на молитве в классе; в) научить детей благоговейно относиться к

иконам и Церкви путем бесед в четверг на каждой неделе».

Наряду со светским школьным образованием, находящимся в ведении

органов местного самоуправления, определенное развитие получила

система школьного образования, созданная православной церковью. Это

касалось не только создания церковных общеобразовательных школ, но и

преподавания в светских учебных заведениях религиозных дисциплин не

школьными учителями, а священнослужителями. Наиболее характерны в

этом отношении мероприятия, проводившиеся на территории,

контролируемой Псковской православной миссией под управлением

экзарха, митрополита Сергия (Воскресенского). Так, в течение 1942 г. при

псковской церкви Преподобного Варлаама Хутынского действовала

организованная священником Константином Шаховским

общеобразовательная (вероятно, начальная) школа. В ней обучалось 80

учащихся. В Пушкиногорском районе 17 начальных школ организовал

священник Владимир Толстоухов, в Красногородском районе действовало

15 начальных школ, курировал которые священник-миссионер Федор

Ягодкин. По распоряжению управления миссии, изданному по инициативе

немецкой оккупационной администрации, настоятелям храмов вменялось в

обязанность, организуя церковные школы, проводить обучение не только

религиозным, но и светским дисциплинам: «Обучать сверх всего детей…

правильному разумению церковных обрядов, чтению, письму и др.

предметам, полезным в общежитии». Любопытно, что взимание платы за

обучение в школах, находящихся под юрисдикцией церкви, строго

запрещалось, что открывало для детей широкие возможности для

получения школьного образования.

В 1942 г. Закон Божий как обязательный предмет был введен, в

частности, в Псковской художественной школе, его преподавал

священник-миссионер Георгий Бенигсен. В этом учебном заведении

насчитывалось на 1942 г. 60 учащихся в возрасте от 17 до 22 лет. В конце

1942 г. школа закрылась ввиду того, что лица старше 12 лет, включая

учащихся, были обязаны нести трудовую повинность [3].

Одна необходимо отметить, что часть школ на оккупированных

территориях была закрыта немцами или не возобновила свою деятельность

при них. Говоря об Украине, офицер немецкой разведки Вильфрид Штрик-

Штрикфельдт пишет: «Высшие школы и прочие учебные заведения

продолжали оставаться закрытыми. Хотя с приходом германской армии во

многих местах в школах возобновлялись занятия, появлявшееся затем

гражданское управление разрешило обучать детей лишь чтению, письму и

основным арифметическим правилам. Непонятен населению был также

запрет изучать немецкий язык» [4]. Об открытии школ в Крыму так и

вообще начали говорить только ближе к концу 1943 года [5].

Высшего образование на территории СССР в период войны на

оккупированных территориях возрождено не было. В лучшем случае на

базе вузов создавались курсы по подготовке специалистов, в основном

сельскохозяйственного и промышленного профиля. Так, на базе

Смоленского сельскохозяйственного института открылись курсы

агрономов. Лекции читали как избежавшие эвакуации профессора и

доценты сельхозинститута, так и посещавшие Смоленск специалисты из

Германии. Первый набор слушателей прошел двухмесячный срок

обучения (с ноября 1942 г. по январь 1943 г.), затем срок обучения

сократили до одной недели. В ходе обучения курсантам читали лекции о

порядке землепользования, о климате и почве, о новых мероприятиях по

увеличению урожайности, о задачах сельскохозяйственных управлений.

Подобной реорганизации подверглись и другие вузы на оккупированной

территории РСФСР, поэтому применяемый по отношению к ним в

коллаборационистской печати термин «институт» ни в коем случае не

отражал действительного состояния этих учебных заведений [3]

Положение РПЦ на оккупированных территориях позволило

облегчить ее положение на территориях, подконтрольных советской

власти. Однако это произошло не сразу: так, если в году оккупации на

территориях Смоленской и Брянской епархий действовал Комитет по

религиозно-нравственному просвещению, благодаря работе которого и

стало возможным изучать Закон Божий в средних школах, то в сентябре

1943 года Комитет был упразднён. И хотя со временем власть шла на

значительные уступки церкви, восстановив патриаршество и сделав

возможным подготовку священников в высших учебных заведениях (в

1944 году открылся Богословский институт в Москве), религиозные

дисциплины в школах не преподавались. До сих пор действовали нормы

УК РСФСР 1926 года, запрещающие преподавание религиозных

вероучений под угрозой исправительно-трудовых работ, поэтому

заявления председателя Совета по делам Русской Православной Церкви

при СНК Г.Г. Карпова о том, что дети в любом количестве могут

собираться для обучения основам веры в домах священнослужителей,

практически реализованы не были [6].

Итак, в годы Великой Отечественной Войны Русская Православная

Церковь сохраняла значительное влияние на общество и на народное

просвещение, которые, однако, переживали тяжёлые времена. Война стала

одним из ключевых моментов, который показал несостоятельность

политики большевиков в области государственной пропаганды и агитации.

Это привело, в том числе, и к открытию церквей на территории СССР в

годы войны, и даже к восстановлению патриаршества. И всё же

православные христиане, находясь по разные стороны баррикад,

оставались единым народом и разделяли общие ценности, а значит, именно

Церковь позволила сплотить население в столь нелёгкое время.

Список литературы:

1. Шкаровский М. В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве

Государственно-церковные отношения в СССР в 1939–1964 годах. М.: Крутицкое Патриаршее Подворье

Общество любителей церковной истории, 1999. 400 с.

2. «Свершилось. Пришли немцы!» Идейный коллаборационизм в СССР в период Великой

Отечественной войны / сост. и отв. ред. О.В. Будницкий. М.: Российская политическая энциклопедия

(РОССПЭН), 2012. 325 с.

3. Ермолов И.Г. Три года без Сталина. Оккупация: советские граждане между нацистами и

большевиками. 1941–1944. М.: Центрполиграф, 2010. 384 с.

4. Штрик-Штрикфельдт В. К. «Против Сталина и Гитлера. Генерал Власов и Русское

Освободительное Движение» / Пер. И. Баха и М. Рубцовой. 3-е изд. М.: Посев, 1993. 440 с.

5. Дробязко С. И., Семенов К. К., Романько О. В. «Иностранные формирования Третьего

рейха» М.: АСТ, 2011. 964 с.

6. Митрополит Смоленский и Дорогобужский Исидор (Тупикин Р. В.) Религиозное

воспитание и образование в СССР // Теологический вестник Смоленской Православной Духовной

Семинарии. 2020. С. 55–70.

Астахов Д. А., студ.; Мищенко М.А. рук.;

(Смоленская Православная Духовная семинария)

Святейший Патриарх Пимен – участник Великой Отечественной войны

Аннотация: описывается жизненный путь патриарха Пимена, путь от

«молодого офицера», фронтовика до прихода к вере.

Ключевые слова: святейший патриарх, РПЦ, Великая Отечественная

война, патриарх Пимен.

«От Господа стопы человеку исправляются» (Пс. 36, 23), - говорит

пророк Божий царь Давид. То же мог бы о себе сказать Патриарх Пимен. В

истории его необычной и многотрудной жизни виден особенный путь

Промысла Божия. В жизни Патриарха Пимена были события, вполне

достойные жития святого.

Жизнь Патриарха Пимена изучена недостаточно. Однако многие

пробелы уже можно восполнить благодаря трудам писателя Алексея

Григоренко, архимандрита Дионисия (Шишигина), преподавателя МДА

Дмитрия Владимировича Сафонова.

В судьбе патриарха Пимена, как и в судьбах всего поколения начала

XX века, Великая Отечественная война осталась незарубцевавшейся

раной. Страшное испытание разделило жизнь целого народа на «до» и

«после». И поворот биографии, который произошел с Пименом

(Извековым) в годы войны, был удивителен, но отчасти закономерен:

молодой иеромонах становится боевым офицером. Закономерным можно

считать это превращение потому, что данный пример не был

единственным.

Несмотря на то что каноны запрещают священнослужителям нести

воинскую службу, история Церкви знает множество примеров, когда

человек с крестом становился в воинский строй. В древности это были

монахи-воины Пересвет и Ослябя. В Отечественную войну 1812-1814

годов 14 полковых священников получили ранения и контузии, священник

Черниговского драгунского полка Кирилл Забуженков погиб в

Бородинском сражении. К тому же времени относится первый в

российской истории случай награждения священника орденом святого

Георгия: за беспримерное мужество, проявленное в боях, высокой награды

был удостоен священник 19-го егерского полка Василий Васильковский.

Еще одним примером в этом ряду стал Сергей Михайлович Извеков,

иеромонах Пимен, будущий Патриарх всея Руси.

На фронте путь Сергея Извекова складывается примерно так же, как и

у многих других образованных молодых людей: после окончания

пехотного училища ему присваивают офицерское звание, зимой 1942 года

назначают командиром пулеметного взвода. Но, опять-таки, в силу

образованности, его оставляют в тылу, он служит помощником начальника

штаба по тылу 519-го стрелкового полка, который находился в резерве

ставки Верховного главнокомандующего.

В мае 1942 года его полк начал сражаться с гитлеровцами в составе

Южного фронта. В это время началась разработанная в ставке Харьковская

операция. В боях приняло участие и правое крыло Южного фронта, где

воевал иеромонах Пимен. В результате войска были окружены немцами и

уничтожены или взяты в плен, только 22 тысячи бойцов смогли выйти из

окружения… Вероятно, к этому времени относится следующий рассказ:

«Во время войны полк, где воевал будущий патриарх, попал в окружение и

в такое кольцо огня, где люди были обречены. В полку знали, что среди

солдат есть иеромонах, и, не боясь уже ничего, кроме смерти, бухнулись в

ноги: «Батя, молись. Куда нам идти?» У иеромонаха была потаенно-

запрятанная икона Божией Матери, и теперь под огнем он слезно молился

перед ней. И сжалилась Пречистая над гибнущим воинством: все увидели,

как ожила вдруг икона, и Божия Матерь протянула руку, указав путь на

прорыв. Полк спасся» [1].

Другой рассказ военных лет повествует об этом так: «Подразделение,

к которому он принадлежал, попало в окружение. Спасение пришло, по

словам будущего патриарха, от Самой Божией Матери: он увидел на тропе

неожиданно появившуюся плачущую женщину, подошел спросить о

причине слез и услышал: «Идите прямо по этой тропе и спасетесь».

Войсковой командир, которому отец Пимен передал сказанное, внял

совету, и воины действительно вышли из окружения» [2].

Адриан Егоров пересказывал слышанную им от патриарха такую

историю: «Однажды ему поручили доставить командованию пакет с

донесением. Помолился, перекрестился и сел в седло. Лошадь звали

Судьба. Как рассказывал потом патриарх Пимен, опустил он поводья и

тронулся в путь. Дорога лежала через лес. Благополучно прибыл в часть и

вручил пакет. Его спрашивают: «Откуда прибыл?», и он в ответ

показывает рукой направление. «Нет, – говорят ему, – оттуда невозможно

приехать: там все заминировано» [3].

В июле 1942 года Сергей Извеков получает контузию и в течение

нескольких месяцев лечится в госпитале. Весной 1943 года он в звании

старшего лейтенанта снова оказывается на фронте. Здесь случается вторая

контузия, последствия которой потом долго давали о себе знать болями в

спине. Позднее он становится адъютантом командира дивизии 7-й

гвардейской армии. В августе 1943 года армия в составе Воронежского

фронта переходит в наступление, но после завершения операции по взятию

Харькова в списках личного состава старшего лейтенанта Извекова уже

нет: его посчитали погибшим.

В сентябре 1943 года происходит памятная встреча И. Сталина с

иерархами, политика государства по отношению к Церкви кардинально

меняется в лучшую сторону. Епископов, священников, монахов, а также

других близких к Церкви людей стали выпускать из лагерей и отзывать с

фронтов. В это число попал и иеромонах Пимен – Сергей Михайлович

Извеков, выживший в боях под Харьковом. Историк Ольга Васильева

свидетельствует, что его поручителем тогда стал генерал Н. Ф. Ватутин.

«Но по какой-то странной причине, пока не вполне известной для нас,

Сергей Извеков был арестован в Москве как самовольно покинувший

часть. Понятно, что никаким дезертиром он не был. Он был отпущен

согласно тому списку, который подготовил патриарх Сергий», – считает

историк.

29 ноября 1944 года милиция задерживает Сергея Извекова в Москве.

Обвинение – «скрывался от ответственности под видом служителя

религиозного культа». 15 января 1945 года военный трибунал Московского

гарнизона выносит приговор: 10 лет лагерей. Но 7 июня 1945 года

публикуется указ Президиума Верховного Совета СССР об амнистии для

участников войны, и 18 сентября 1945 года иеромонах Пимен выходит на

свободу.

При этом в армейских архивах он по-прежнему считался пропавшим

без вести. Приказ Главного управления кадров Министерства обороны

СССР от 17 июня 1946 года гласил: «Исключается из списков Красной

Армии старший лейтенант Извеков Сергей Михайлович – командир роты

702 стрелкового полка. Пропал без вести». А между тем иеромонах Пимен

служил в это время священником Благовещенского собора в Муроме и,

возможно, не торопился «находиться» просто потому, что, наученные

горьким опытом, пережившие репрессии люди в то время предпочитали

скрыться от власти, затеряться в «широких народных массах». Ему это,

судя по всему, удалось: поиски «пропавшего» продолжались вплоть до

середины 1950-х годов, когда архимандрит Пимен был уже наместником

Свято-Троицкой Сергиевой лавры.

Впоследствии с Сергея Михайловича Извекова были сняты все

обвинения, ему вернули воинское звание, и он получил документы

ветерана войны. Сохранился документ об исключении С. М. Извекова из

списка безвозвратных потерь: «Причина выбытия: жив».

Пережив страшные годы испытаний, совершив свой воинский подвиг,

Сергей Михайлович Извеков – иеромонах Пимен – вернулся к главному

подвигу своей жизни – молитве. И этот подвиг предстояния перед Богом

он совершил с таким же достоинством и честью.

Список использованной литературы:

1. Нуждин Ю.Ф., контр-адмирал. Армия и Церковь: Уроки войны для настоящего и будущего //

Материалы церковно-общественной конференции «За други своя». М., 2005.

2. Одинцов М.И. Великая Отечественная война (1941–1945) и религиозные организации в СССР

// ПЭ. Т. VII. М., 2004.

3. Правда о религии в России. М., 1942.

В.С. Фабрициев, курсант; Е.А. Манохин, курсант;

рук. А.Н. Павлов, к.т.н.

(ВА ВПВО ВС РФ, г. Смоленск)

РУССКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ

ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ

Аннотация: Воскресный день 22 июня 1941 г., день нападения

фашистской Германии на Советский Союз, совпал с празднованием памяти

дня всех святых, в земле Российской просиявших. Казалось, начавшаяся

война, должна была обострить противоречия между церковью и

государством, уже более двадцати лет гнавшим ее. Однако этого не

произошло. Дух любви, присущий Церкви, оказался сильнее обид и

предубеждений.

Ключевые слова: Церковь, православие, война, духовенство, подвиг,

героизм, самопожертвование.

К началу Великой Отечественной войны над Русской Православной

Церковью нависла угроза полного уничтожения. В стране была объявлена

«безбожная пятилетка», в ходе которой советское государство должно было

окончательно избавиться от «религиозных пережитков».

Почти все оставшиеся в живых архиереи находились в лагерях, а

количество действующих храмов на всю страну не превышало нескольких

сотен. Однако, несмотря на невыносимые условия существования, в первый

же день войны Русская Православная Церковь в лице местоблюстителя

патриаршего престола митрополита Сергия (Страгородского) проявила

мужество и стойкость, обнаружила способность ободрить и поддержать свой

народ в тяжелое военное время. «Покров Пресвятой Девы Богородицы,

всегдашней Заступницы Русской земли, поможет нашему народу пережить

годину тяжких испытаний и победоносно завершить войну нашей победой»,

– с этими словами митрополит Сергий обратился к прихожанам,

собравшимся 22 июня, в воскресный день, в Богоявленском соборе в Москве.

Свою проповедь, в которой он говорил о духовных корнях русского

патриотизма, владыка закончил словами, прозвучавшими с пророческой

уверенностью: «Господь нам дарует победу!» После литургии, запершись у

себя в келье, местоблюститель собственноручно напечатал на машинке текст

воззвания к «Пастырям и пасомым Христовой Православной Церкви»,

которое моментально было разослано по сохранившимся приходам. Во всех

храмах за богослужениями стали читать специальную молитву об избавлении

от врагов [1].

Между тем немцы, перейдя границу, стремительно продвигались по

советской территории. На захваченных землях они проводили продуманную

религиозную политику, открывая храмы и проводя на этом фоне успешную

антисоветскую пропаганду. Разумеется, делалось это не из любви к

христианству. Обнародованные после окончания войны документы вермахта

свидетельствуют, что большая часть открытых церквей подлежала закрытию

после окончания русской кампании. Об отношении к церковному вопросу

красноречиво говорит оперативный приказ №10 Главного управления

безопасности рейха. В нем, в частности, указывалось: «…с германской

стороны ни в коем случае не должно явным образом оказываться содействие

церковной жизни, устраиваться богослужений или проводиться массовых

крещений. О воссоздании прежней Патриаршей Русской Церкви не может

быть и речи. Особенно следует следить за тем, чтобы не состоялось прежде

всего никакого организационно оформленного слияния находящихся в

стадии формирования церковных православных кругов. Расщепление на

отдельные церковные группы, наоборот, желательно» [2]. О вероломной

религиозной политике, проводимой Гитлером, говорил и митрополит Сергий

в своей проповеди в Богоявленском соборе 26 июня 1941 года. «Глубоко

ошибаются те, кто думает, что теперешний враг не касается наших святынь и

ничьей веры не трогает, – предупреждал владыка. – Наблюдения над

немецкой жизнью говорят совсем о другом. Известный немецкий полководец

Людендорф… с летами пришел к убеждению, что для завоевателя

христианство не годится» [3].

Тем временем пропагандистские действия немецкого руководства по

открытию храмов не могли не вызвать соответствующей ответной реакции

Сталина. К этому его побуждали также и те движения за открытие церквей,

которые начались в СССР уже в первые месяцы войны. В городах и селах

собирались сходки верующих, на которых избирали исполнительные органы

и уполномоченных по ходатайствам об открытии храмов. На селе такие

собрания нередко возглавляли председатели колхозов, которые собирали

подписи за открытие церковных зданий и затем сами выступали ходатаями

перед исполнительными органами. Нередко бывало, что работники

исполкомов разного уровня благосклонно относились к ходатайствам

верующих и в рамках своих полномочий действительно способствовали

регистрации религиозных общин. Многие храмы открывались стихийно,

даже не имея юридического оформления.

Все эти процессы побудили советское руководство официально

разрешить открывать церкви на территории, не оккупированной немцами.

Преследования духовенства прекратились. Священники, находившиеся в

лагерях, были возвращены и стали настоятелями вновь открытых храмов.

Широко известны имена пастырей, молившихся в те дни о даровании

победы и вместе со всем народом, ковавших победу русского оружия. Под

Ленинградом в поселке Вырица жил известный сегодня на всю Россию

старец, иеросхимонах Серафим (Муравьев). В 1941 году ему было 76 лет.

Болезнь практически не позволяла ему передвигаться без посторонней

помощи. Очевидцы передают, что старец любил молиться перед образом

своего святого покровителя преподобного Серафима Саровского. Икона

преподобного была укреплена на яблоне в саду престарелого священника.

Сама яблоня росла у большого гранитного камня, на котором старец, по

примеру своего небесного покровителя, совершал на больных ногах

многочасовые моления. По рассказам его духовных чад, старец часто

говорил: «Один молитвенник за страну может спасти все города и веси…»

В те же годы в Архангельске, в Свято-Ильинском кафедральном соборе

служил тезка вырицкого старца – игумен Серафим (Шинкарев), до этого

бывший насельником Троице-Сергиевой Лавры. По воспоминаниям

очевидцев, нередко он по нескольку дней пребывал в храме на молитве за

Россию. Многие отмечали его прозорливость. Несколько раз он

предсказывал победу советских войск, когда обстоятельства прямо

указывали на печальный исход сражения.

Подлинный героизм в годы войны проявило столичное духовенство. Ни

на час не покидал Москву настоятель храма сошествия Святого Духа на

Даниловском кладбище, протоиерей Павел Успенский, в мирное время

живший за городом. При своем храме он организовал настоящий социальный

центр. В церкви было установлено круглосуточное дежурство, а в подклети

организовано бомбоубежище, позже переделанное в газоубежище. Для

оказания первой помощи при несчастных случаях отец Павел создал

санитарный пункт, где были носилки, перевязочный материал и все

необходимые лекарства.

Другой московский священник, настоятель храма Илии Пророка в

Черкизове, протоиерей Павел Цветков устроил при храме приют для детей и

стариков. Он лично нес ночные дежурства и в случае необходимости

принимал участие в тушении пожаров. Среди своих прихожан отец Павел

организовал сбор пожертвований и лома цветных металлов на военные

нужды. Всего за годы войны прихожане Ильинской церкви собрали 185 тыс.

рублей.

Работа по сбору средств велась и в других храмах. По проверенным

данным, за три первых года войны храмы одной только Московской епархии

сдали на нужды обороны более 12 млн. рублей.

О деятельности московского духовенства в военный период

красноречиво свидетельствуют постановления Моссовета от 19.09.1944 и

03.01.1945 гг. о награждении около 20 московских и тульских священников

медалями «За оборону Москвы». Признание властью за Церковью ее заслуг в

деле защиты Отечества выразилось еще и в официальном разрешении

верующим отмечать церковные праздники и в первую очередь Пасху.

Впервые во время войны Пасха была открыто отпразднована в 1942 г., после

завершения боев под Москвой. И конечно, самым ярким свидетельством

изменения политики советского руководства по отношению к Церкви стало

восстановление Патриаршества и открытие Духовной семинарии для

подготовки кадров будущего духовенства.

Новый вектор церковно-государственных отношений в итоге позволил

укрепить материальное, политическое и правовое положение Русской

Православной Церкви, защитить духовенство от преследований и

дальнейших репрессий, повысить авторитет Церкви в народе. Великая

Отечественная война, став тяжелым испытанием для всего народа, спасла

Русскую Церковь от полного уничтожения. В этом, несомненно, проявился

Промысл Божий и Его благое произволение о России. Русская Православная

Церковь словом и делом помогала своему народу, внеся весомый вклад в

общее дело победы над грозным врагом.

Свою позицию Русская Православная Церковь четко обозначила с

первого дня войны. 22 июня 1941 года ее глава, митрополит Московский и

Коломенский Сергий (Страгородский) обратился ко всем православным

верующим страны с письменным посланием «К пастырям и пасомым

Христовой Православной Церкви», в котором заявил, что Церковь всегда

разделяла судьбу своего народа.

Так было и во времена Александра Невского, громившего псов-рыцарей,

и во времена Дмитрия Донского, получившего благословение от игумена

земли Русской Сергия Радонежского перед Куликовской битвой. Не оставит

Церковь своего народа и теперь, благословляя на предстоящий подвиг.

Владыка прозорливо подчеркнул, что «фашизм, признающий законом

только голую силу и привыкший глумиться над высокими требованиями

чести и морали», постигнет та же участь, что и других захватчиков, когда-то

вторгавшихся в нашу страну.

26 июня 1941 года Сергий отслужил в Богоявленском соборе Москвы

молебен «О даровании победы», и с этого дня во всех храмах страны почти

до самого конца войны начали совершаться подобные молебствования.

Руководство страны не сразу оценило патриотический настрой

Московского Патриархата. И это не удивительно. С начала революции 1917

года Православная Церковь в Советской России считалась чужеродным

элементом и пережила немало тяжелейших моментов в своей истории. В

гражданскую войну множество священнослужителей было расстреляно без

суда и следствия, храмы разорены и разграблены.

В 20-е годы истребление духовенства и мирян продолжалось, при этом,

в отличие от предыдущих бесчинств, в СССР этот процесс проходил с

помощью показательных судов. Церковное же имущество изымалось под

предлогом помощи голодающим Поволжья.

В начале 30-х годов, когда началась коллективизация и

«раскулачивание» крестьян, Церковь объявили единственной «легальной»

контрреволюционной силой в стране. Был взорван кафедральный храм

Христа Спасителя в Москве, по стране прокатилась волна уничтожения

церквей и превращение их в склады, и клубы под лозунгом «Борьба против

религии – борьба за социализм» [3].

Была поставлена задача – в ходе «безбожной пятилетки» 1932–1937

годов уничтожить все храмы, церкви, костелы, синагоги, молельные дома,

мечети и дацаны, охватив антирелигиозной пропагандой всех жителей СССР,

в первую очередь, молодежь.

Несмотря на то, что были закрыты все монастыри и подавляющее

большинство храмов, выполнить задачу до конца не удалось. Согласно

переписи населения 1937 года верующими назвали себя две трети селян и

треть горожан, то есть более половины советских граждан.

Но главное испытание было впереди. В 1937–1938 годах в ходе

«большого террора» был репрессирован или расстрелян каждый второй

священнослужитель, включая митрополита Петра (Полянского), на которого

после смерти патриарха Тихона в 1925 году были возложены обязанности

Патриаршего Местоблюстителя.

К началу войны в Русской Православной Церкви было всего лишь

несколько епископов, и менее тысячи храмов, не считая тех, которые

действовали на присоединенных в 1939-40 годах к СССР территориях

западных Украины и Белоруссии и стран Прибалтики. Сам митрополит

Сергий, ставший Патриаршим Местоблюстителем, и остающиеся на свободе

архиереи жили в постоянном ожидании ареста.

Характерно, что послание митрополита Сергия от 22 июня власть

разрешила огласить в храмах только 6 июля 1941 года. Спустя три дня после

того, как молчавший почти две недели фактический глава государства Иосиф

Сталин обратился по радио к согражданам со знаменитым обращением

«Братья и сестры!», в котором признал, что Красная Армия понесла тяжелые

потери и отступает.

Одна из заключительных фраз сталинского выступления «Все наши

силы – на поддержку нашей героической Красной Армии, нашего славного

Красного Флота! Все силы народа – на разгром врага!» стала охранительной

грамотой для Русской Православной Церкви, которая ранее рассматривалась

органами НКВД чуть ли не как пятая колонна [4].

Война, которую Сталин назвал Великой Отечественной,

разворачивалась совсем не по тому сценарию, что предполагали в Москве.

Германские войска стремительно наступали по всем направлениям,

захватывая крупные города и важнейшие области, такие, как Донбасс с его

углем.

Осенью 1941-го вермахт начал продвижение к столице СССР. Шла речь

о самом существовании страны, и в этих тяжелейших условиях водораздел

пролег между теми, кто поднялся на борьбу с грозным врагом, и теми, кто

трусливо уклонялся от этого.

Русская Православная Церковь оказалась в рядах первых. Достаточно

сказать, что за годы войны митрополит Сергий обращался к православному

народу с патриотическими посланиями 24 раза. Не остались в стороне и

другие иерархи Русской Церкви.

В начале войны в адрес Председателя Президиума Верховного Совета

СССР Михаила Калинина поступила телеграмма от архиепископа Луки

(Войно-Ясенецкого), в котором священнослужитель, находящийся в ссылке в

Красноярском крае, сообщал, что являясь специалистом по гнойной

хирургии, «готов оказать помощь воинам в условиях фронта или тыла, там,

где будет мне доверено».

Заканчивалась телеграмма просьбой прервать его ссылку и направить в

госпиталь, при этом после войны архиерей выражал готовность вернуться

обратно в изгнание.

Его прошение было удовлетворено, и с октября 1941 года 64-летний

профессор Валентин Войно-Ясенецкий был назначен главным хирургом

местного эвакуационного госпиталя и стал консультантом всех красноярских

больниц. Талантливый хирург, принявший духовный сан в 20-х годах, делал

по 3-4 операции в день, показывая пример более молодым коллегам.

В конце декабря 1942 года ему без отрыва от работы военным хирургом,

было поручено управление Красноярской епархией. В 1944 году, после того,

как госпиталь переехал в Тамбовскую область, этот уникальный человек,

совмещавший в себе способности маститого врача и выдающегося

духовника, возглавил местную епархию, где впоследствии было открыто

немало храмов и перечислено на военные нужды около миллиона рублей.

Невиданная в истории человечества по своему размаху и

ожесточенности война властно требовала и ратного участия. В отличие

от Первой мировой, когда в рядах русской армии священники официально

допускались до боевых действий, в 1941–1945 годах многие клирики воевали

обычными бойцами и командирами.

Иеромонах Пимен (Извеков), будущий Патриарх, был заместителем

командира стрелковой роты. Диакон Костромского кафедрального собора

Борис Васильев, после войны ставший протоиереем, воевал командиром

взвода разведки и дослужился до заместителя командира полковой разведки.

Немало будущих священнослужителей во время Великой Отечественной

были в самом пекле войны. Так, архимандрит Алипий (Воронов) в 1942–1945

годах участвовал во многих боевых операциях в качестве стрелка в составе 4-

й танковой армии и закончил свой ратный путь в Берлине. Митрополит

Калининский и Кашинский Алексей (Коноплев), был награжден медалью «За

боевые заслуги» – за то, что, несмотря на тяжелое ранение, не бросил во

время боя свой пулемет.

Воевали священники и по ту сторону фронта, в тылу врага. Как,

например, протоиерей Александр Романушко, настоятель церкви села Мало-

Плотницкое Логишинского района Пинской области, который вместе с двумя

сыновьями в составе партизанского отряда не раз участвовал в боевых

операциях, ходил в разведку и был по праву награжден медалью «Партизану

Отечественной войны» I степени.

Представители Церкви сполна разделяли со своим народом все тяготы и

ужасы войны. Так, будущий Патриарх, митрополит Ленинградский Алексий

(Симанский), который оставался в городе на Неве весь страшный период

блокады, проповедовал, ободрял, утешал верующих, причащал и служил

зачастую один, без диакона.

Владыка неоднократно обращался к пастве с патриотическими

воззваниями, первым из которых стало его обращение 26 июня 1941 года. В

нем он призвал ленинградцев выступить с оружием на защиту своей страны,

подчеркнув, что «Церковь благословляет эти подвиги и всё, что творит

каждый русский человек для защиты своего Отечества».

После прорыва блокады города глава Ленинградской епархии вместе с

группой православных священнослужителей был отмечен боевой наградой –

медалью «За оборону Ленинграда».

К 1943 году отношение руководства СССР в лице Сталина осознало, что

народ воюет не за всемирную революцию и Коммунистическую партию, а за

своих родных и близких, за Родину. Что война, действительно,

Отечественная.

В итоге был ликвидирован институт военных комиссаров и распущен

Третий интернационал, в армии и на флоте ввели погоны, были разрешены к

употреблению обращения «офицеры», «солдаты». Изменилось отношение и к

Русской Православной Церкви.

«Союз воинствующих безбожников» фактически прекратил свое

существование, а 4 сентября 1943 года Сталин встретился с руководством

Московской патриархии.

В ходе почти двухчасовой беседы митрополит Сергий поднял вопрос о

необходимости увеличения числа приходов и об освобождении священников

и архиереев из ссылок, лагерей и тюрем, о предоставлении

беспрепятственного совершения богослужений и об открытии духовных

заведений.

Важнейшим итогом встречи стало появление у Русской Православной

Церкви Патриарха – впервые с 1925 года. Решением Архиерейского собора

РПЦ, проходившего 8 сентября 1943 года в Москве, Патриархом единогласно

был избран митрополит Сергий (Страгородский). После его безвременной

смерти в мае 1944 года новым главой Церкви 2 февраля 1945-го стал

митрополит Алексий (Симанский), при котором клир и верующие встретили

Победу в войне.

Таким образом, служители Русской православной церкви, несмотря на

раскол и серьезное угнетение со стороны государственной власти, приняли

активное участие в Великой Отечественной Войне, показав свою

преданность Родине, проявив настоящее мужество и героизм.

Священнослужители не жалея себя проявляли себя не только в тылу, но и на

поле боя, жертвовали немалые материальные средства во имя общей победы.

Ярое самопожертвование впоследствии привело к смягчению отношения

власти к Русской православной церкви. После Великой победы гонения и

притеснения прекратились.

Список литературы:

1. Энциклопедия Великой Отечественной Войны /Дамаскин И. А., Кошель П.А.: Красный

пролетарий, 2001. 447 с.

2. О патриотизме и о патриотах с большими и малыми делами /Ивлев И.В.: Журнал Московской

патриархии, 1944. 40 с.

3. Русская Православная Церковь в ХХ веке /Поспеловский Д.В.: Республика, 1995. 509 с.

4. Русская Православная Церковь в советское время (1917-1991). Материалы и документы по

отношению государства с Церковью /Штриккер Г.:Пропилеи, 1995. 400 с.

Гайдай М. А., студ.; Мищенко М.А. рук.;

(Смоленская Православная Духовная семинария)

Молитвенный подвиг иеромонаха Варсонофия (Антонова) в Великую

Отечественную войну

Аннотация: описывается молитвенный подвиг иеромонаха Варсонофия

(Антонова) во время Великой Отечественной войны, приведены несколько

уникальных свидетельств, подтверждающих его необыкновенный дар

прозорливости.

Ключевые слова: молитвенный подвиг, РПЦ, духовенство.

В 2023 году будет праздноваться 78-летие победы русского народа в

Великой Отечественной войне. Всем известны ужасы и бедствия,

жестокие поражения, героические сражения и подвиги, военные победы и

героизм советских людей в роковую эпоху 1941-1945 годов. Но не все

знают о том, насколько важную роль в преодолении этих трудностей

сыграла Русская Православная Церковь. В наиболее тяжёлое для русского

духовенства время, когда православная церковь подвергалась гонениям со

стороны властей, священнослужители и верующие миряне предпочли

защитить родину и своих ближних, а не присягнуть гитлеровскому

правительству.

У Церкви есть сильное оружие, неведомое миру – молитва. Она

способна не только ободрять и утешать верующих, но и творить настоящие

чудеса с Божией помощью.

Патриарший Местоблюститель митрополит Сергий отслужил первый

молебен «О даровании победы» в Богоявленском соборе 26 июня 1941

года. С этого времени повсеместно в храмах Московской Патриархии за

богослужением с незначительными изменениями читали молитву,

написанную архиепископом Августином (Виноградовским) в

Отечественную войну 1812 г. Также служили специально составленный

«Молебен в нашествии супостатов, певаемый в Русской Православной

Церкви в Отечественную войну» с многолетием «победоносному воинству

нашему». Молитвенный подвиг совершали клирики и миряне во все дни

войны. Верующие христиане умирали от голода, холода и бомбежек, но

истовая молитва не прерывалась.

Особой в годы Великой Отечественной войны была молитва святых:

преподобного Серафима Вырицкого, блаженной старицы Матроны,

священноисповедника Василия (Преображенского), епископа

Кинешемского, священноисповедника Афанасия (Сахарова), епископа

Ковровского и других.

В данном докладе мы обратимся к теме молитвенного подвига еще не

прославленного, но почитаемого верующими Удомельской земли,

истинного подвижника Божьего иеромонаха Варсонофия (Антонова).

В жизни приснопамятного иеромонаха Варсонофия (04.04.1870 –

08.07.1949 гг.) отразилась горькая судьба православного духовенства XX

века. На протяжении четверти века отец Варсонофий был насельником

Гефсиманского Черниговского скита под духовным руководством

почитаемых старцев Порфирия и Варнавы. Безбожные гонения 20 – 30-х

гг. обрушились на святые обители. Иноческий чин жестоко преследовали.

После закрытия Гефсиманского Черниговского скита был вынужден

осуществлять свое пастырское служение в миру. Так Божий промысел

связал жизнь иеромонаха Варсонофия с судьбами верующих Удомельской

земли.

Подобно великому современному подвижнику преп. Серафиму

Вырицкому, иеромонах Варсонофий молился не только о победе русского

воинства и мире во всём мире, но и, по заповеди Христовой, о спасении

душ своих соотечественников и даже врагов: как «о братиях наших, на

судищи, в темницах, узах, заточении, изгнании и горьких работах сущих»,

так и «о врагах наших, ненавидящих и гонящих нас, и о всех сущих вне

Православной Церкви и заблудших». С первых дней войны отец

Варсонофий открыто говорил о предстоящей победе русского оружия,

твердо говоря, что Господь обязательно дарует русскому народу победу,

если тот укрепится в вере своих отцов.

По свидетельству современников батюшка Варсонофий отличался

даром прозорливости, и особенным образом этот Богом данный талант

проявился во время Великой Отечественной войны. Вот несколько

уникальных свидетельств, подтверждающих его необыкновенный дар [1,

2]:

 воспоминания Марии Егоровны Жуковой, 1915 г.р., жительницы г.

Удомля: «…Во время войны к нему приходило много народа получить

утешение и просить молитв за тех, кто на фронте. Многие спрашивали его

о судьбе своих сродников на фронте. Батюшка отвечал и это сбывалось.

Часто он говорил не прямо, или косвенно или иносказательно»; «…Мы все

просили: «Батюшка, помолитесь за Удомлю». Он отвечал: «Молюсь,

молюсь, Удомля-святая, Господь спасёт её». Ещё говорил: «Немец не

дойдет до Удомли» (Предсказание сбылось);

 воспоминания Клавдии Александровны Масляковой, жительницы с.

Сеглино: «Я была тогда ещё девочкой, когда на фронте пропал мой брат

Пётр. Мы с мамой ходили к о. Варсонофию узнать его судьбу. О.

Варсонофий многим говорил о судьбе родственников, воевавших тогда.

Что он сказал маме я не знаю, но брат с войны не пришел»;

 воспоминания Людмилы Николаевны Березиной, жительницы с.

Сельцо Карельское: «Люди знали Божий дар о. Варсонофия и со всей

округи и из далека к нему приходили. Особенно во время и после войны,

узнать живы ли их родственники: «У меня сын пропал без вести». А

батюшка помолится и скажет: «Погиб твой сын матушка, молись об

упокоении…» и обязательно утешит: «У Бога все живы». А одной

женщине сказал: «Готовься мужа своего встречать. Прийдёт, прийдёт и

шарфик на шее будет». Действительно так всё и случилось. Считался

пропавшим без вести, а он попал в госпиталь»;

 воспоминания Клавдии Ивановны Ребровой, жительницы с. Сельцо

Карельское: «В войну у нас без вести пропали отец и дядя, и мать ходила к

батюшке узнать о них. О. Варсонофий спросил у неё: «Ты кому своего

Ванюшку перепоручила?». «Святителю Николаю» - отвечает она. А

батюшка ей: «Так неужели святитель Николай не спасет его?!». Мать

ушла, получив великое утешение и твердую надежду. Вскоре и отец, и

дядя возвратились домой, они были в плену»;

 воспоминания Людмилы Николаевны Есиновской, жительницы с.

Сельцо Карельское: «Очень много народа во время войны и после

приходило к нему узнавать о судьбе без вести пропавших родственниках.

И моя мама пошла к батюшке: «Не ужели не придёт мой Колюшка?» и

плачет. А он ей отвечает: «Не плач Сашенька, придёт твой Коленька,

больной, но придёт и шея будет завязана шарфом. Он один вышел из

окружения, вся рота погибла, его комиссовали». Так вот Господь открывал

своему угоднику о человеческих судьбах!».

И подобных свидетельств о прозорливости отца Варсонофия

десятки…

С первых месяцев Великой Отечественной войны батюшка усилил

подвиг моления. Он отдавал себя всецело, без остатка молитвенному

подвигу. Верим, что молитвами таких подвижников выстояла Россия. Как

говорил один великий подвижник: «Один молитвенник за страну может

спасти все города и веси...» [2].

Сколько душ человеческих спасли те молитвы, известно только

Господу. Несомненно было одно, что молитвенные труды святых

подвижников земли Русской незримой нитью соединяли землю с небом и

преклоняли Бога на милость, тайным образом изменяя ход многих

важнейших событий.

Русская Церковь внесла свой вклад в великую победу. Именно

стараниями духовенства и мирян смягчились гонения на православную

веру, определив дальнейшее возрождение церковной жизни. Именно

православные традиции как основная часть русской культуры определяют

то, кем мы являемся, нашу историю, прошлое и будущее. И, забывая эти

традиции, мы теряем свою самобытность и уникальность, своё

национальное «я». Возрождение духовной жизни позволило нашей родине

не только выстоять в войне, но и развиваться дальше как суверенное,

независимое государство со своим духовным наследием и богатой

самобытной культурой.

Список литературы:

1. Русская Православная Церковь в годы Великой Отечественной войны

(https://pravoslavie.ru/99163.html);

2. Русская православная церковь в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Сборник

документов / сост. О.Ю. Васильева, И.И. Кудрявцев, Л.А. Лыкова. М.: Издательство Крутицкого

подворья, Общество любителей церковной истории, 2009.

В. В. Жуков, студ.; Н.В. Никитина доцент, к.и.н., рук.

(ФГБОУ ВО «Смоленский государственный университет»,

г. Смоленск)

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ РПЦ НА ТЕРРИТОРИИ СМОЛЕНСКОЙ

ОБЛАСТИ В ПЕРИОД ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ:

ИСТОРИОГРАФИЯ И ИСТОЧНИКИ

Аннотация: В последнее время все более пристальное внимание

уделяется изучению деятельности РПЦ в период Великой Отечественной

войны. При этом, невзирая на объем написанной литературы, посвященной

обсуждаемому вопросу, проблематика взаимодействия РПЦ с обществом,

государственной властью в региональном научном поле до сих пор

остается наименее изученной. Большинство исследований освещают

положение церковного института в границах наиболее значимых

территориальных единиц – Москва, Прибалтика, северо-запад России. В

свою очередь, события войны на территории других регионов не менее

отчетливо характеризуют особенности социальной жизни РПЦ в этот

период, в том числе и в условиях оккупации Смоленской области.

Ключевые слова: историография, РПЦ, Смоленск, источник, Великая

Отечественная война

На современном этапе развития исторической науки все более

пристальное внимание уделяется изучению деятельности РПЦ в период

отечественной войны. При этом, невзирая на объем написанной

литературы, посвященной обсуждаемому вопросу, проблематика

взаимодействия РПЦ с обществом, государственной властью до сих пор

остается наименее изученной. Большинство исследований освещают

положение института в границах наиболее значимых территориальных

единиц – Москва, Прибалтика. В свою очередь, события войны на

территории других регионов, не менее отчетливо характеризуют

особенности жизни РПЦ в условиях оккупации, в том числе и в

Смоленской области.

Первые работы, посвященные данной проблематике, появились

непосредственно в период войны и получили свое дальнейшее развитие в

советский период. Особого внимания заслуживает: «Русская Православная

церковь и Великая Отечественная война: Сборник церковных документов»

[1], в дальнейшем масштабные исследования практически прекратились.

Характерной чертой таких исследований, стала идеологизированность

содержания, с практически полным отсутствием дискуссионных

положений. В рамках сформированного подхода, изучение подобных

вопросов становилось затруднительным. Стоит отметить факт того, что

данный вопрос, в этот период, активно исследовался зарубежными

исследователями. Так в свет вышел труд выдающегося немецкого ученого

Ф. Хейлера «Православная церковь на Украине с 1917 по 1945 гг.».

Следующим Фундаментальным трудом стала « История Великой

Отечественной войны Советского народа 1941-1945 гг.» [2]. Главным

достижением работы, стало использование целого перечня новых

источников. Вплоть до начала 1980-х гг. тираж публикаций был крайне

ограниченным, большинство статей издавались в рамках «Журнала

Московской Патриархии»[3]. К очередному юбилею победы в Великой

Отечественной войне подготавливалось издание полноценной работы

посвященной практической деятельности Русской Православной церкви,

однако в свет труд так и не вышел. Все ограничилось изданием избранных

материалов на страницах журнала «Наука и Религия»[4] уже в 1995 году.

Еще более немногочисленными являются работы регионального характера,

в основном содержащие статистические данные, в отсутствии

полноценного анализа материала. Однако данные работы имеют

определяющее значение для формирования комплексных представлений о

событиях войны.

Впервые в Смоленске, работы посвященные деятельности церкви

издавались, соответственно в военный период, среди них можно отметить

труд Д. М. Попова «полтора года борьбы с немецкими захватчиками на

землях Смоленщины» [5], ставший фундаментом для становления

Смоленской историографии Великой Отечественной войны.

Продолжателями идей Попова стали региональные историки, среди

которых особенно следует выделить М.М. Загорулько и П. И. Курбатову

[6], труды которых активно издавались в период с середины 1960-х гг.

ознаменовавшихся, временем полномасштабного развития смоленской

историографии. Однако, масштабный фактический материал, все еще не

подвергался полноценному анализу, что является характерной проблемой

этого периода, которая будет закрыта изданием, фундаментальной для

Смоленского региона работы – «Всенародная борьба с немецко-

фашистскими захватчиками на временно оккупированной территории

Смоленской области в период Великой Отечественной войны 1941-1943

гг».

Таким образом, несмотря на особо пристальное внимание к проблеме

Отечественной войне, деятельности РПЦ не было посвящено ни одной

полноценной работы. Лишь, публикация в 1989 году исследования В.М.

Алексеевым и М.И. Одинцовым нескольких статей, в тексте которых

содержались выдержки из записей председателя Совета по делам Русской

Православной Церкви при совнаркоме СССР Г.Г. Карпова [7],

ознаменовала начало нового периода отечественной историографии.

Именно, записи о встрече И.В. Сталина с руководством московской

епархии, поспособствовали укреплению вопроса взаимодействия РПЦ и

государственного аппарата в исторической науке как одной из наиболее

актуальных тем.

На данный момент изданы десятки исследований посвященных

данной проблеме, особенное место в их среде занимают труды М.И.

Одинцова, в тексте которых, используется целый пласт до этого не

опубликованных источников из центральных архивов России. Наиболее

значимой из них, является книга – «Государство и Церковь в России. ХХ

век» авторства М.И. Одинцова [8], качественная попытка

профессионального анализа массивного фактического материала.

Аналитический подход к изучению новых источников положительно

отличает данное издание от предшествующих ему работ. Значительное

место среди работ «переходного периода» занимает диссертация О.Ю.

Васильевой [9], в тексте которой оценивается масштаб и характер

практической деятельности Русской Церкви в области «патриотической

миссии». Хотя работа и не лишена в полной мере идеологического

догматизма, анализ вклада православной церкви в общенародное дело

общей победы обозначил качественно новый этап развития

историографии.

Одним из первых ученых «постсоветской школы» является доктор

исторических наук В.Н. Якунин, в своей книге « За веру и отечество» [10]

подробно изучивший характер патриотической деятельности РПЦ. Особое

внимание автор уделяет факту активной антинацисткой позиции

духовенства на оккупированных территориях. Исследование автора

развивалось в его кандидатской и докторской диссертациях.

Определяющее значение в данной области имею труды М.В.

Шкаровского, в труде которого «Нацистская Германия и Православная

Церковь» [11], предпринимается попытка оценить характер политических

взаимоотношений нацистской германии и Православной церкви на

территориях находящихся в оккупации.

На сегодняшний день, вопрос о положении РПЦ в годы войны

является отдельным, активно развивающимся научным направлением. На

фоне повсеместного интереса к истории повседневности, основной

тенденцией становится все более внимательное изучение фактов из жизни

людей на оккупированных территориях, где значительное место занимала

практическая деятельность церкви.

Особого внимания обсуждаемому вопросу Смоленские ученые-

историки не уделяли вплоть до начала 2000 г., определяющей в этой

области стала диссертация В.Л. Амельченкова «Воздействие Русской

Православной Церкви на социальную сферу общества в период Великой

Отечественной войны 1941-1945 годов (на материалах Смоленской

области)» [12]. В которой подробно анализируется деятельность

Смоленской епархии в годы великой отечественной, предпринимается

первая попытка, объективно оценит характер изменений в духовной и

социальной жизни общества в обозначенный период. Определенным

достоинством работы, является использование большого количества

источников, в том числе и не опубликованных до этого, на данный момент,

исследование В.Л. Амельченкова является наиболее полной и

содержательной работой посвященной деятельности РПЦ, регионального

характера. Помимо этого, стоит отметить работы А.В. Штепа [12],

аналитический труд, рассматривающий взаимоотношения церкви и

государственной власти в период войны на примере Смоленской,

Калужской и Орловскую областей и статью И.Б. Красильникова [13],

посвященную восстановлению и развитию религиозной жизни в

послевоенный период.

Проведенный анализ общероссийской и региональной историографии,

позволяет утверждать , что на современном этапе развития проблематики,

существует значительный перечень литературы посвященной деятельности

РПЦ в годы Великой Отечественной войны. Однако, вновь публикуемые

источники, новый взгляд на устоявшиеся концепции, только в большей

степени актуализирует обсуждаемый вопрос, задает тенденции

дальнейшего развития проблемы.

Помимо объемной историографической базы, по сформулированной

проблеме, существует многоплановый пласт источников. В-первую

очередь это законы и постановления правительства СССР и Смоленских

органов местной власти, во-вторых материалы периодической печати, в-

третьих воспоминания и мемуары.

Обращаясь к официальным законам, следует отметить факт того, что

большинство из них публиковались в не полном объеме, отдельные

документы находиться среди материалов центральных и региональных

архивов – отдел пропаганды фонда ЦК КПСС, находящийся в фондах

Государственного архива новейшей истории Смоленской области.

Публикация материалов по обсуждаемой проблематике была и остается

ограниченной, основу составляли решения советской власти в отношении

вопросов связанных с РПЦ. По этой причине, наибольшую ценность

составляют косвенные источники, содержащие в себе информацию о

подвиге духовенства в годы войны, среди них отчеты о боевых действиях,

деятельности партизан, статистические данные.

На территории Смоленской области первые публикации документов

начались уже в 1943 г., первым изданием стал сборник «Не забудем, не

простим» [14]. В ближайшие годы после этого были опубликованы

документы, в значительной степени расширяющие представления о

деятельности Православной Церкви в обозначенный период, особое

значение в них отводилось положению духовенства на оккупированных

территориях. Новые документы, посвященные данной проблеме, стали

периодически публиковаться с начала 1950-х гг., но их издание

продолжается в настоящий момент.

Особое значение занимают документы рассматривающие характер

партизанского сопротивления на территории области, поскольку в них

указываются факты участия представителей духовенства в таких

движениях, их патриотическая деятельность. Среди них следует выделить

сборник «Партизанская борьба с немецко-фашистскими оккупантами на

территории Смоленщины 1941-1943 гг.» [15] . Внимание здесь уделяется

подвигу смолян в период войны. Так, в 2003 году Архивное управление

Смоленской области к 60-летнему юбилею освобождения, опубликовало

сборник редких материалов, который получил название – «Все судьбы в

единую слиты» [16].

Одним из наиболее многоплановых источников являются материалы

периодической печати, в первую очередь, в среде региональной прессы

следует выделить газету «Рабочий путь». Однако наибольшую ценность

составляет периодика оккупированного Смоленска. На захваченной

территории издавались несколько газет и два журнала, наибольшую

важность из них имел «Новый путь», выходивший на протяжении всего

оккупационного периода. На страницах газеты большое внимание

уделялось религиозному вопросу, практически в каждом выпуске

содержалась информация о церковных праздниках, жизни русских святых.

Что позволяет, в достаточной степени восстановить ход возрождения

института церкви на территории области.

В среде мемуаров посвященных обсуждаемым событиям, особое

место стоит выделить воспоминания бургомистра Смоленска Б.Г.

Меньшагина [17]. Автор описывает события предвоенного и

непосредственно военного периода, особенно уделяя внимание советским

военнопленным.

Помимо этого, следует выделить три статистических сборника,

изданные друг за другом в послевоенные годы, однако, предоставленные

данные не образуют полноценную картину событий, исходя из этого,

рациональнее рассматривать этот источник сравнительно, в рамках

общероссийских статических данных.

Однако наиболее содержательными являются неопубликованные

источники из государственных архивов – центральных и региональных.

Так, в фондах центральных архивов содержится значительный пласт

документов посвященных деятельности РПЦ, особенно следует выделить

фонд Совета по делам Русской Православной Церкви при совете

Народных Комиссаров СССР, находящийся сейчас в Государственном

архиве Российской Федерации (ГАРФ). В нем содержится крайне богатый

материал, характеризующий особенности церковной жизни в период

Великой Отечественной войны. Целый спектр дел затрагивающих

исследуемую область базируется в фондах Государственного архива

социально-политической истории.

История жизни церкви в период Отечественной войны на территории

Смоленской области отражена в документах, содержащихся в фондах

Государственного архива (ГАСО) и Государственного архива новейшей

истории (ГАНИСО). Прежде всего, стоит отметить фонды ГАСО № 1620 –

«Уполномоченный Совета по делам Русской Православной Церкви при

Совете Министров СССР по Смоленской области 1943-1988 гг.» [18]. В

фонде представлена обширная информация, характеризующая основные

особенности взаимоотношений государственной власти и епархии в годы

войны. Обширная переписка, позволяет оценить место духовенства в

реалиях оккупации. Остальные документы в большинстве своем

представлены фрагментарно и не ограничиваются конкретными фондами.

Помимо этого, заметную роль в исследовании истории церкви имеют

оккупационные фонды, оставленные нацистскими захватчиками во время

бегства неприятеля с территории области, ныне хранящиеся в стенах

ГАСО. Долгое время информация, содержащаяся в этом фонде, считалась

закрытой и секретной и стала доступна лишь в конце 1980-х годов.

Наибольший интерес представляют документы архиерея Смоленской

епархии – Архиепископа Смоленского и Дорогобужского Серафима.

Таким образом, на современном этапе развития исторической науки

вопрос о деятельности РПЦ в период Великой Отечественной войны

остается крайне актуальным, историографию проблемы можно разделить

на два характерных этапа: первый из них – советский период. Работы,

посвященные данной проблеме, появились еще в период войны, однако в

дальнейшем имели периодический характер, профильных исследований по

теме написано не было, а имеющиеся работы имели скорее

фактологический характер, объясняющийся идеологической подоплекой,

нежели претендовали на серьезный анализ. Переломным стал период 1980-

х годов, когда в свет вышли работы исследователей, предпринимающих

попытки оценить вклад духовенства в общее дело победы советского

народа, вновь опубликованные источники позволили расширить базу

исследований.

Второй период – литература 1990-х годов, отличающаяся

комплексным, деидеологизированным подходом к изучению вопроса. В

том числе и на региональном уровне, на примере Смоленска, были изданы

фундаментальные труды, позволяющие в полной мере оценить картину

деятельности представителей Православной Церкви в период оккупации

области. Достаточно объемной и многоплановой является и источниковая

база исследований, хранящаяся в центральных и региональных архивах

Смоленской области. Более того, публикация новых документов

продолжается и сегодня, что определяет тенденцию к дальнейшему

развитию и распространению вопроса о положении РПЦ в годы Великой

Отечественной войны.

Список литературы:

1. Русская Православная Церковь и Великая Отечественная война. Сборник церковных

документов. М., 1943. 100 с.

2. История Великой Отечественной Войны Советского Союза. 1941-1945. В шести томах. М.:

Воениздат, 1960-1965. Т.1 – 531 с.; Т.2 – 681 с.; Т.3 – 659 с.

3. Журнал Московской Патриархии. № 1 – 9. М., 1944.

4. Священники на фронте// Наука и Религия. 1995.№ 5. С. 4-6.; партизанский акафист // Наука и

религия, 1999. №5.С 6-8.

5. Попов Д.М. 5 лет со дня освобождения Смоленщины от немецко-фашистских оккупантов.

Смоленск, 1948. 96 с.

6. Курбатова П.И. О злодеяниях немецко-фашистских захватчиков на Смоленщине. Смоленск,

1944. 31 с.

7. Алексеев В.А. Иллюзии и догмы. М.,423 с.

8. Одинцов М.И. Государство и Церковь в России. XX век. М., 1994. 171 с.

9. Васильева О.Ю. Советское государство и деятельность Русской Православной Церкви в годы

Великой Отечественной войны / Дисс. канд. ист. наук. М.: АН СССР, Ин-т истории СССР, 1990. 180 с.

10. Якунин В.Н. За веру и Отечество. Самара, 1995. 170 с.

11. Шкаровский М.В. Нацистская германия и Православная Церковь. М., 2022. 505 с.

12. Амельченков В.Л. Воздействие Русской Православной Церкви на социальную сферу общества

в период Великой Отечественной войны 1941-1945 годов (на материалах Смоленской области): дис.

канд. ист. наук: 07.00.02. - Брянск, 2010. - 235 с.

13. Штепа А.В. Русская православная церковь и советское государство в годы Великой

Отечественной войны 1941 – 1945 гг. ( на примере Калужской, Орловской, Смоленской областей). //

Вестник Калужского университета. Калуга: 2010. С. 32-42.

14. Красильников И.Б. Российско-белорусские связи и их роль в восстановлении и развитии

религиозной жизни в Смоленской области 1940-50-х гг. // Конфессиональная история российско-

белорусского приграничья конца ХIХ - середины ХХ вв. : институты, практики, идентичности. -

Смоленск: Сборник материалов международной научной конференции. Под редакцией М.В. Каиля, 2019.

- С. 94-99.

15. Не забудем, не простим. Смоленск, 1944. 63 с.

16. Документы о злодеяниях немецко-фашистских захватчиков на Смоленщине. Смоленск, 1943.

47 с. 17. …Все судьбы в единую слиты... По рассекреченным архивным документам. К 60-летию

освобождения Смоленщины от немецко-фашистских захватчиков. Смоленск, 2003, 152 с.

18. Меньшагин Б.Г. Воспоминания: Смоленск – Катынь – Владимирская тюрьма. Париж, 1988. 247

с. 19. Государственный архив Смоленской области (ГАСО). Ф. 1620.

К.Е. Козлова, М.А. Столяренко, студ.; М.Н. Горяева, ст.преп., рук.

(Филиал ФГБОУ ВО «НИУ «МЭИ» в г. Смоленске)

«РПЦ И ЕЁ ПРЕДСТАВИТЕЛИ В ГОДЫ ВОВ: в единстве − сила»

Аннотация: На основе литературных данных в работе рассмотрены

период «безбожной пятилетки», положение Русской Православной Церкви

в годы Вов, каким образом церковь и священнослужители оказывали

помощь бойцам, а также рассмотрены наиболее известные деятели церкви

в те годы. В выводе проанализирован новый вектор церковно-

государственных отношений, который в итоге позволил укрепить

материальное, политическое и правовое положение Русской Православной

Церкви, защитить духовенство от преследований и дальнейших репрессий,

повысить авторитет Церкви в народе.

Ключевые слова: «безбожная пятилетка», репрессии, патриотическая

церковная деятельность, антисоветская пропаганда, новый вектор

церковно-государственных отношений

В 30-е гг. в СССР началась коллективизация, многие крестьяне были

раскулачены. В стране уничтожались церкви. В Москве был взорван храм

Христа Спасителя. Пустующие церкви превращали в склады. Также в них

открывали клубы под лозунгом «Борьба против религии – борьба за

социализм». Одной из задач «безбожной пятилетки» 1932-1937 гг.

являлось уничтожение всех храмов. Антирелигиозная пропаганда охватила

все советских граждан, и в первую очередь молодежь. Однако властям не

удалось добиться своей цели. Согласно данным переписи 1937 года более

половины советских граждан считали себя верующими. Половина

священнослужителей стали жертвами репрессий или расстрелов.

Великая Отечественная война стала новым этапом в истории Русской

православной церкви. К началу 1941 года оказалась под угрозой полного

уничтожения. Руководство СССР объявило «Безбожную пятилетку», в

ходе которой советское государство должно было окончательно

избавиться от «религиозных пережитков» [1].

Многие оставшиеся в живых архиереи были сосланы в лагеря. На

территории СССР функционировало всего несколько сотен храмов.

Но, несмотря, на довоенные репрессии и подозрительное отношение к

себе со стороны властей, Церковь всегда помогала своему народу, и

словом, и делом, и внесла огромный вклад в дело победы над фашизмом.

Свой вклад в дело победы вносили и монашествующие. (В конце

войны на территории РСФСР не осталось ни одного действующего

монастыря, лишь в присоединенных областях Молдавии, Украины,

Белоруссии их насчитывалось 46.) В годы оккупации на временно занятой

врагом территории возобновили свою деятельность 29 православных

монастырей. Так, например, Курский Свято-Троицкий женский монастырь

начал действовать в марте 1942 г. Только за несколько месяцев 1944 г.

монахини сдали в Фонд обороны 70 тыс. рублей, Днепропетровский

Тихвинский женский монастырь – 50 тыс., Одесский Михайловский

женский монастырь – 100 тыс. рублей. Монахини помогали Красной армии

не только пожертвованиями, но и сбором теплых вещей и полотенец, так

нужных в госпиталях и медсанбатах. Инокини Одесского Михайловского

женского монастыря вместе со своей настоятельницей игуменьей

Анатолией (Букач) собрали и передали военным медикам значительное

количество лекарственных препаратов.

Патриотическая церковная деятельность в первые годы войны была

замечена и по достоинству оценена советским руководством, оказав

определенное влияние на изменение религиозной политики государства в

военный период.

Уже в первый день войны глава Русской Православной церкви

митрополит Московский и Коломенский Сергий (Страгородский)

собственноручно отпечатал на машинке текст своего воззвания к

«Пастырям и пасомым Христовой Православной Церкви» и позже

обратился с ним ко всем верующим. В своем обращении он заявил, что

Церковь всегда разделяла судьбу своего народа [2].

Между тем немцы, перейдя границу, стремительно продвигались по

советской территории. На захваченных землях они проводили

продуманную религиозную политику, открывая храмы и проводя на этом

фоне успешную антисоветскую пропаганду. Разумеется, делалось это не из

любви к христианству. Обнародованные после окончания войны

документы вермахта свидетельствуют, что большая часть открытых

церквей подлежала закрытию после окончания русской кампании.

Обнародованные после войны документы вермахта свидетельствуют о

том, что германской стороне запрещалось:

- оказывать содействие церковной жизни;

- устраивать богослужения;

- проводить массовые крещения.

Избирание исполнительных органов и уполномоченных по

ходатайствам об открытии храмов, регистрации религиозных общин,

стихийные открытия храмов − все эти процессы побудили советское

руководство официально разрешить открывать церкви на территории, не

оккупированной немцами. Преследования духовенства прекратились.

Священники, находившиеся в лагерях, были возвращены и стали

настоятелями вновь открытых храмов.

Широко известны имена пастырей, молившихся в те дни о даровании

победы и вместе со всем народом, ковавших победу русского оружия.

Под Ленинградом в поселке Вырица жил известный сегодня на всю

Россию старец, иеросхимонах Серафим (Муравьев). В 1941 году ему было

76 лет. Болезнь практически не позволяла ему передвигаться без

посторонней помощи. Очевидцы передают, что старец часами молился на

больных ногах перед образом своего святого покровителя преподобного

Серафима Саровского.

В те же годы в Архангельске, в Свято-Ильинском кафедральном

соборе служил тезка вырицкого старца – игумен Серафим (Шинкарев), до

этого бывший насельником Троице-Сергиевой Лавры. По воспоминаниям

очевидцев, нередко он по нескольку дней пребывал в храме на молитве за

Россию. Многие отмечали его прозорливость. Несколько раз он

предсказывал победу советских войск, когда обстоятельства прямо

указывали на печальный исход сражения.

Настоятель храма село Мало-Плотницкое Логишинского района

Пинской области протоиерей Александр Федорович Романушко оказывал

помощь партизанам, неоднократно лично ходил в разведку, а также

принимал участие в боевых операциях. Он был награжден медалями

«Партизану Отечественной войны» I степени и «За победу над Германией

в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.».

Церковь помогала раненым. Когда в ноябре 1943 года был

освобожден Киев, Покровский женский монастырь организовал госпиталь.

Там работали монахини. Настоятельница монастыря игуменья Архиелая

(Савельева) была награждена медалью «За доблестный труд в Великой

Отечественной войне» [3].

Также священнослужители оказывали фронту и тылу материальную

помощь. Так, в Горьком ив Харькове, а затем по всей стране, духовенство

организовывало сбор теплых вещей и подарков для бойцов. В Фонд

обороны вносились деньги, золотые и серебряные изделия, облигации

государственных займов.

30 декабря 1941 года митрополит Сергий обратился к верующим с

призывом собрать средства, чтобы создать колонну памяти Димитрия

Донское (40 танков «Т-34»). Со всей страны было собрано 8 миллионов.

Грозную технику получили 38-й и 516-й отдельные танковые полки [4].

Церковь собирала средства на протяжении всей войны. Эти деньги

шли на танки, эскадрильи боевых самолетов. Священники даже

жертвовали серебряными ризами с икон и драгоценными наперсными

крестами. В общей сложности на нужды фронта РПЦ собрала более 200

млн. рублей.

Учитывая высокую значимость патриотического акта верующих, в

день передачи колонны состоялся торжественный митинг, на котором

перед танкистами по поручению патриарха Сергия (Страгородского)

выступил митрополит Крутицкий Николай (Ярушевич). Это была первая

официальная встреча представителя епископата Русской православной

церкви с бойцами и командующими Красной армии.

Священнослужители активно помогали военным. Так, священник

Федор Пузанов помогал партизанам, собрал для Красной армии

полмиллиона рублей и спас от плена 300 жителей своего села. За эти

подвиги Пузанов был удостоен государственной награды 2-й степени

«Партизан Отечественной войны».

Подлинный героизм в годы войны проявило столичное духовенство.

Ни на час не покидал Москву настоятель храма сошествия Святого Духа на

Даниловском кладбище, протоиерей Павел Успенский, в мирное время

живший за городом. При своем храме он организовал настоящий

социальный центр. В церкви было установлено круглосуточное дежурство,

а в подклети организовано бомбоубежище, позже переделанное в

газоубежище. Для оказания первой помощи при несчастных случаях отец

Павел создал санитарный пункт, где были носилки, перевязочный

материал и все необходимые лекарства.

Другой московский священник, настоятель храма Илии Пророка в

Черкизове, протоиерей Павел Цветков устроил при храме приют для детей

и стариков. Он лично нес ночные дежурства и в случае необходимости

принимал участие в тушении пожаров. Среди своих прихожан отец Павел

организовал сбор пожертвований и лома цветных металлов на военные

нужды. Всего за годы войны прихожане Ильинской церкви собрали 185

тыс. рублей [4].

Работа по сбору средств велась и в других храмах. По проверенным

данным, за три первых года войны храмы одной только Московской

епархии сдали на нужды обороны более 12 млн. рублей.

Признание властью за Церковью ее заслуг в деле защиты Отечества

выразилось еще и в официальном разрешении верующим отмечать

церковные праздники и в первую очередь Пасху. Впервые во время войны

Пасха была открыто отпразднована в 1942 г., после завершения боев под

Москвой. И конечно, самым ярким свидетельством изменения политики

советского руководства по отношению к Церкви стало восстановление

Патриаршества и открытие Духовной семинарии для подготовки кадров

будущего духовенства.

Новый вектор церковно-государственных отношений в итоге

позволил укрепить материальное, политическое и правовое положение

Русской Православной Церкви, защитить духовенство от преследований и

дальнейших репрессий, повысить авторитет Церкви в народе. Великая

Отечественная война, став тяжелым испытанием для всего народа, спасла

Русскую Церковь от полного уничтожения. В этом, несомненно, проявился

Промысл Божий и Его благое произволение о России.

Отношение советской власти к церкви во время войны было тоже

вполне прагматическим, церковное возрождение было, во-первых,

неполным; во-вторых, недолгим (постепенное сворачивание церковных

«вольностей» началось еще до хрущевских гонений); в-третьих, сам факт

легализации церковной структуры Сталиным, гонителем церкви, и

установление над ней жесткого государственного контроля и постоянное

«сотрудничество» с духовенством сказались и на духовном облике церкви,

и на внутрицерковных отношениях. Но для нас самое важное то, что

Русская православная церковь, находившаяся в стесненном положении,

поддержала свой народ в борьбе против оккупантов, несмотря на все

сложности и издержки.

Список литературы

1. Аруева Л.Н. Русская Православная Церковь в годы Великой Отечественной войны

(http://krotov.info/history/20/1940/arueva_01.htm/);

2. Одинцов М.И. Патриотическое служение Русской православной церкви в годы Великой

Отечественной войны (http://www.rusoir.ru/president/works/185/);

3. Русская Православная Церковь в годы Великой Отечественной войны

(https://pravoslavie.ru/99163.html);

4. Русская православная церковь в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Сборник

документов / сост. О.Ю. Васильева, И.И. Кудрявцев, Л.А. Лыкова. М.: Издательство Крутицкого

подворья, Общество любителей церковной истории, 2009.

Ерёмина М. Д., студ.; Мищенко М.А. рук.;

(Смоленская Православная Духовная семинария)

ПРЕДСТАВИТЕЛИ РПЦ В ГОДЫ ВОВ: АРХИМАНДРИТ КИРИЛЛ

(ПАВЛОВ)

Аннотация: в докладе анализируется биография архимандрита

Кирилла (Павлова), раскрывается его жизненный путь к вере.

Ключевые слова: архимандрит Кирилл (Павлов), Великая

Отечественная война, духовный отец патриархов.

В миру – Иван Дмитриевич Павлов. Родился 8 октября 1919 года в

деревне Маковские Выселки Михайловского района Рязанской области, в

семье крестьянина. Родители были верующие. Рано осиротев, с 12 лет

воспитывался в семье неверующего брата, под влиянием среды отошёл от

Церкви. В 1933 году поступил учиться в Касимовский индустриальный

техникум. Проучившись 4 года, он получил специальность техника-

технолога по холодной обработке металлов резанием. Работал технологом

на металлургическом заводе в Челябинской области, в городе Катав-

Ивановске.

Был призван на срочную службу в 1939 году, служил на Дальнем

Востоке, где и встретил начало войны. В октябре он уже был на

Волховском фронте, служил в разное время в минометной роте, танковых

частях. Участвовал в обороне Сталинграда (командовал взводом), в боях

возле озера Балатон в Венгрии. Был дважды ранен. Награжден боевыми

орденами и медалями. Великую Отечественную войну закончил в звании

лейтенанта в Австрии.

Во время войны Иван Павлов обратился к вере. Он вспоминал, что в

апреле 1943 года, неся караульную службу в разрушенном Сталинграде,

среди развалин дома нашел Евангелие. «Стал читать её и почувствовал

что-то такое родное, милое для души. Это было Евангелие. Я нашёл для

себя такое сокровище, такое утешение!.. Собрал я все листочки вместе —

книга разбитая была, и оставалось то Евангелие со мною всё время. До

этого такое смущение было: почему война? Почему воюем? Много

непонятного было, потому что сплошной атеизм был в стране, ложь,

правды не узнаешь… Я шёл с Евангелием и не боялся. Никогда. Такое

было воодушевление! Просто Господь был со мною рядом, и я ничего не

боялся» (архим. Кирилл (Павлов)) [1]. Это событие изменило его жизнь, и

он обратился к вере. Всю войну он прошел с образом Иверской иконы

Божией Матери, который надела на него бабушка, когда провожала на

военную службу. Иногда его отождествляют со знаменитым сержантом Я.

Ф. Павловым, также участвовавшим в Сталинградской битве и

оборонявшим знаменитый дом Павлова. Однако речь идёт об

однофамильце – гвардии старший сержант Яков Павлов после войны

находился на партийной работе и в монахи не постригался. Необычные

параллели в их судьбах прослеживает писатель Николай Коняев в очерке

«Россия держится на сержантах Павловых». В этом очерке,

опубликованном в 2004 году в газете «Русь Державная», впервые отмечено

в печати, что старец Кирилл духовный отец трёх русских патриархов –

Алексия Первого, Пимена и Алексия Второго.

По демобилизации поступил в семинарию. «В 1946 году из Венгрии

меня демобилизовали. Приехал в Москву, в Елоховском соборе

спрашиваю: нет ли у нас какого-нибудь духовного заведения? «Есть, –

говорят, – духовную семинарию открыли в Новодевичьем монастыре».

Поехал туда прямо в военном обмундировании. Помню, проректор отец

Сергий Савинских радушно встретил меня и дал программу испытаний»

[2]. На каникулах, в 1947 г., жил в Псково-Печерском в честь Успения

Пресвятой Богородицы мужском монастыре, исполнял клиросное и другие

послушания. В 1950 г., окончив семинарию, поступил в Московскую

духовную академию. В 1954 г. окончил ее со степенью кандидата

богословия за сочинение «Учение о Таинствах в творениях отцов Церкви I-

II вв. христианства». 25 августа этого же года был пострижен в

монашество с именем Кирилл в честь прп. Кирилла Белозерского

архимандритом Пименом (Извековым). 8 октября того же года в

Успенском соборе Троице-Сергиевой Лавры Ростовским и Каменским

митрополитом Вениамином (Федченковым) рукоположен во диакона. 30

ноября в Трапезном храме рукоположен во иерея Псковским и

Порховским епископом Иоанном (Разумовым). Отец Кирилл был

пономарем в Троицком соборе, затем лаврским кассиром, помощником

казначея, а потом казначеем. В 1965 г. был возведен в сан архимандрита и

назначен духовником братии Троице-Сергиевой Лавры. В 1971 году

архимандрит Кирилл был удостоен ордена Князя Владимира III степени. В

1973 году к празднику Святой Пасхи последовало награждение

Патриаршей грамотой. В 1979 году в связи с 60-летием был награжден

правом ношения второго креста с украшением. В 1984 году произошло

важное событие – на праздник Святой Троицы отец Кирилл в составе

делегации Русской Православной Церкви совершил поездку в Святую

Землю на празднование престольного праздника в Русской духовной

миссии в Иерусалиме [4]. Патриарх Алексий II в 1999 году удостоил

архимандрита Кирилла ордена Преподобного Сергия I степени, а позднее

наградил Патриаршим наперсным крестом. В 1986 г. был освобожден от

обязанностей казначея, смог больше времени уделять духовному

окормлению братии монастыря и богомольцев.

Архимандрит Кирилл часто проповедовал во время богослужений в

праздники и будние дни, после акафистов. Его проповеди были

проникновенны и отличались большой насыщенностью текстами из

Священного Писания. Его духовный опыт, кротость и смирение позволяли

ему быть наставником многих епископов, священников, монахов и мирян.

У него исповедовались Святейшие Патриархи Алексий I, Пимен и Алексий

II. К нему обращались за советом братия лавры, монашествующие,

духовенство и миряне. После закрытия Глинской пустыни ее старцы

многих благословляли обращаться к отцу Кириллу за советами и

приходить к нему на исповедь. Архимандрит Кирилл отвечал ежедневно

на большое количество писем.

Став духовником Святейшего Патриарха Алексия II, отец Кирилл

значительную часть времени стал проводить в патриаршей резиденции в

Переделкино. К нему за молитвой и духовным советом приезжали люди со

всего мира. Он принимал всех, лишая себя отдыха, но неизменно служа

Богу и людям. 4 декабря 2003 года перенёс инсульт, который лишил старца

возможности двигаться и общаться с внешним миром. По свидетельству

архимандрита Алексия (Поликарпова), наместника Свято-Данилова

монастыря в Москве, общавшегося со своим духовником, старец Кирилл

«очень слаб, немощен, но он молится за нас. Ему очень трудно говорить

сейчас, он почти не может говорить, но сказал однажды: «Каждый должен

делать своё дело…» [5].

Скончался вечером 20 февраля 2017 г. В Патриаршей резиденции в

Переделкино, похоронен в Троице-Сергиевой лавре.

Архимандрит Кирилл является одним из наиболее почитаемых

русских старцев конца XX – начала XXI веков.

Архимандрит Кирилл считал, что «главное – надо любовь хранить.

Не нужно никакой вражды, никаких расколов учинять. Враг боится мира.

Вражда – самое испытанное его средство. Поэтому желаю вам, чтобы

братство было единодушное. Снисходили бы друг к другу, прощали бы

друг другу. Как апостол Павел сказал: «Возлюбленные и избранные

Божии, облекитесь в милосердие, в благость, в смиренномудрие, в

кротость, долготерпение, снисходя друг к другу и прощая взаимно обиды,

жалобы» [3].

Архимандрит Кирилл написал вступительное слово к книге Марии

Жуковой об отце «Маршал Жуков – мой отец». Во вступительном слове,

характеризуя маршала Победы, Кирилл, в частности, отметил: «Душа его

христианская, печать избранничества Божьего чувствуется во всей его

жизни».

В 2012 году под редакцией священника Виктора Кузнецова вышла в

свет книга «Старец архимандрит Кирилл (Павлов)» – рассказы тех, кто

встречался и беседовал с почитаемым старцем Кириллом.

Список литературы:

1. Макарий (Веретенников), архим. Лаврский архимандрит Кирилл: к 90-летию со дня рождения

архимандрита Кирилла (Павлова). — Москва : Изд-во Моск. подворья Свято-Троицкой Сергиевой лавры,

2010. — 236 с.

2. 90-летию архимандрита Кирилла (Павлова) — духовника Троице-Сергиевой лавры / [сост. свящ. В.

Кузнецов]. — Тверь : [б. и.], 2011. — 231 с. — ISBN 978-5-89164-225-7

3. Духовник архимандрит Кирилл (Павлов) / запись, сост., ред. свящ. В. Кузнецова. — Москва : [б. и.],

2013. — 432 с. — ISBN 978-5-9903377-8-9

4. Макарий (Веретенников), архим. Кирилл (Павлов) // Православная энциклопедия. — М., 2014. — Т.

XXXIV : «Кипрская православная церковь — Кирион, Вассиан, Агафон и Моисей». — С. 520—521. —

752 с. — 33 000 экз. — ISBN 978-5-89572-039-4.

5. Архимандрит Алексий (Поликарпов). Всероссийский духовник – служение архимандрита Кирилла

(Павлова) // Монастырский вестник. — 13.3.2018.